Mypleo.ruДуховное, человеческое начало
13.11.2016Я не собираюсь обвинять тебя в формализме, но я хочу, чтобы ты понял природу своей ошибки: нельзя живую, мыслящую человеческую плоть подменять мертвой формой. В живом мертвое подчеркивать нельзя - это ошибка формалистов. Ты сделал из людей глину, а ведь цель искусства - глину одухотворить. Вот они у тебя лежат. Может быть в жизни такая страсть, что люди замерли, не двигаются? Да, но это будет длиться столько, сколько позволяет чувство. А ты заставил актеров неподвижно лежать целый час - выложил их, как покойников, и они лежат у тебя в искусственной, придуманной неподвижности во имя красоты формы. А ведь красота этой сцены у Ремарка - не в красивой позе, а в силе жизни человеческой. И ребенок у Ремарка введен не зря: высокая страсть переходит в высшую форму человеческих чувств - в материнство. Страсть - лишь путь к материнству. Задумывались ли вы когда-нибудь об этом? Ты говоришь о «Неотправленном письме». Но для меня красота сцены смерти героини не в том, как поданы ее крупные планы, потрясающе снятые Урусевским с точки зрения живописной выразительности, а в том, как почти мертвая лежала она в одном спальном мешке со своим товарищем, согревая его последним теплом тела. Выбираете декор? Посмотрите плоские балясины из дерева.
Духовное, человеческое начало было выше чувства пола, и сцена эта произвела на меня большое впечатление. Но как раз ошибка «Неотправленного письма», на мой взгляд, состоит в том, что каждую сцену, живую в отдельности, авторы фильма организовали в целом в мертвую художественную форму, ибо фильм в целом - не столько рассказ о живых людях, сколько сплошная метафора - и в этом основной просчет. Людей нельзя терять из виду ни при каких обстоятельствах.
Я никогда не поддержу тебя, Юра, в том направлении, в котором ты поставил свой этюд. Сделать из актера натурщика, который по твоей указке что-то выполнит,- это порочный метод. Всю свою жизнь я положил на опровержение этого метода. Я старался сделать все, чтобы актер был творцом, автором своего образа. Но о каком актерском творчестве может идти речь в твоей работе, если актерам нечего играть, если они просто марионетки, поведение которых ты регламентировал живописной формой? А без людей форма твоя стала мертвой, безжизненной.
